четверг, 08 июля 2010
ворошиловский стрелок
"... у женщины хотя бы логичное представление о том, что информация многопотоковая..." (Алена Попова)
Мне, конечно же, должно быть стыдно, но я раньше не знала об этой даме.
Многопотоковая идиотка, но при этом какая продуманная. Как это в ней уживается?
www.alenapopova.ru/den-chinovnika.html
Мне, конечно же, должно быть стыдно, но я раньше не знала об этой даме.
Многопотоковая идиотка, но при этом какая продуманная. Как это в ней уживается?
www.alenapopova.ru/den-chinovnika.html
четверг, 01 июля 2010
ворошиловский стрелок
Нэйминг – важнейшее из зол
Ленка по нескольку раз на день замирает на определенное количество секунд между мной и Натальванной. Двойная гарантия качества. Застрахуйте ваши мечты.
Я и вообще внесла некую струю в их «чай вдвоем». Им стало чем заняться кроме. Вчера они помогали мне нэйминговать. Ну, никак не могу я найти название компании, раз, проекта, два. Натальванна с раскрасневшимся лицом бегала по нашей душегубке три-на-два, припадала лбом к стеклу, чесалась лопатками о стены, и неожиданно с девочкиным азартом выудив из сумочки «Путин. Итоги. 10 лет», начала выдергивать оттуда слова: 17,5%, межрегиональный транзиттелеком, черная касса, слияние чиновников с бизнесом, за руку….
- Наташ, вот ты чем сейчас занимаешься?
- Название тебе ищу! Дерипаска!
- Дерипаска??!! – у Ленки слезы капают в чай.
- А чё!!! Как там у тебя: всероссийский кино-медиа… Дерипаска точка ру!
- Бомба! Берем.
А под основным зданием ВГИКа, тем временем, продолжают рыть фундамент. Укрепляют: ретиво, вдруг. Под крепким и не старым еще зданием. И стены, которые всегда были теплыми, пропитанными удивительной человечьей энергией – я всегда поражалась этому их свойству, – сдались, остыли. Саранча непобедима.
Фундамент роют на три метра вглубь: разверзли землю под съемочными павильонами, раздолбали полы, раскрошили подоконники. Раздолбали там, где год назад сделали масштабный ремонт. По испытанной «дорожной» схеме, столь любимой в стране. Мы задыхаемся при закрытых окнах. При открытых покрываются серым светлые лица Эйзика, Герасимова, Пудика, Шукшина и Тарковского.
На наших зубах вприкуску с шоколадом - песок.
Новый ректор взялся за реформирование с министерским размахом. Долбить будут еще пять лет, – до пенсии, - это очевидно. Уничтожат, похоже, и кинооператорский факультет. Пленка – вчерашний день, завтрашний – кино на мобильник. Ректор уже такое заказал, - несколько раз, настойчиво, на университетском совете, - но никто до сих пор как-то не взялся. Друг Ромка, выпускник хуциевской мастерской, предлагает переименовать ВГИК в институт нефти и газа. Потому как всего одна генеральная мысль освещает лица реформаторов: «скорей бы скважина». И скоро они до нее дороют.
Стены начинают давать трещины в самых неожиданных местах. Ханна, округляя глаза, говорит, что перед первой парой своими глазами видела, как один строитель, крадучись и оглядываясь, дабы не попасться на глаза зорким и ставшим крайне мнительными студентам/преподавателям, накладывал белый бумажный «гипс» поверх обоев, а уже к началу третьей пары «гипс» этот рвался под натяжением расходящихся по швам стен.
Ходят упорные слухи, витают по коридорам вздохи и шепоты, что уже этим летом провалимся мы прямо в тартарары московского метрополитена. За грехи наши.
Странно, что трусость не входит в библейские десять.
Ленка по нескольку раз на день замирает на определенное количество секунд между мной и Натальванной. Двойная гарантия качества. Застрахуйте ваши мечты.
Я и вообще внесла некую струю в их «чай вдвоем». Им стало чем заняться кроме. Вчера они помогали мне нэйминговать. Ну, никак не могу я найти название компании, раз, проекта, два. Натальванна с раскрасневшимся лицом бегала по нашей душегубке три-на-два, припадала лбом к стеклу, чесалась лопатками о стены, и неожиданно с девочкиным азартом выудив из сумочки «Путин. Итоги. 10 лет», начала выдергивать оттуда слова: 17,5%, межрегиональный транзиттелеком, черная касса, слияние чиновников с бизнесом, за руку….
- Наташ, вот ты чем сейчас занимаешься?
- Название тебе ищу! Дерипаска!
- Дерипаска??!! – у Ленки слезы капают в чай.
- А чё!!! Как там у тебя: всероссийский кино-медиа… Дерипаска точка ру!
- Бомба! Берем.
А под основным зданием ВГИКа, тем временем, продолжают рыть фундамент. Укрепляют: ретиво, вдруг. Под крепким и не старым еще зданием. И стены, которые всегда были теплыми, пропитанными удивительной человечьей энергией – я всегда поражалась этому их свойству, – сдались, остыли. Саранча непобедима.
Фундамент роют на три метра вглубь: разверзли землю под съемочными павильонами, раздолбали полы, раскрошили подоконники. Раздолбали там, где год назад сделали масштабный ремонт. По испытанной «дорожной» схеме, столь любимой в стране. Мы задыхаемся при закрытых окнах. При открытых покрываются серым светлые лица Эйзика, Герасимова, Пудика, Шукшина и Тарковского.
На наших зубах вприкуску с шоколадом - песок.
Новый ректор взялся за реформирование с министерским размахом. Долбить будут еще пять лет, – до пенсии, - это очевидно. Уничтожат, похоже, и кинооператорский факультет. Пленка – вчерашний день, завтрашний – кино на мобильник. Ректор уже такое заказал, - несколько раз, настойчиво, на университетском совете, - но никто до сих пор как-то не взялся. Друг Ромка, выпускник хуциевской мастерской, предлагает переименовать ВГИК в институт нефти и газа. Потому как всего одна генеральная мысль освещает лица реформаторов: «скорей бы скважина». И скоро они до нее дороют.
Стены начинают давать трещины в самых неожиданных местах. Ханна, округляя глаза, говорит, что перед первой парой своими глазами видела, как один строитель, крадучись и оглядываясь, дабы не попасться на глаза зорким и ставшим крайне мнительными студентам/преподавателям, накладывал белый бумажный «гипс» поверх обоев, а уже к началу третьей пары «гипс» этот рвался под натяжением расходящихся по швам стен.
Ходят упорные слухи, витают по коридорам вздохи и шепоты, что уже этим летом провалимся мы прямо в тартарары московского метрополитена. За грехи наши.
Странно, что трусость не входит в библейские десять.
вторник, 29 июня 2010
ворошиловский стрелок
ФИЛОСОФСКИЙ КАМЕНЬ
Начинаю заражать случайных, по сути, людей своей заразой.
Неожиданно они начинают пристраиваться, попадать в ногу и идти с нами вместе.
Сегодня подверстала взрослую и здравомыслящую мать семейства, осторожную, вялую и угрюмую с виду вгиковскую мышь. Оказалось, и не мышь вовсе: Наталья Ивановна (имя-отчество до боли идентичное), - просто освещение так легло.
С утра она настороженно прислушивалась к моему динамическому трепу по телефону с будущими коллегами и кидала на меня удивленные взгляды. Днем начала давать мне дельные советы, вспоминать имена, пароли, явки. К полднику включилась в поиски вариантов бесплатного офиса. А к вечеру заговорила в категориях «мы найдем», «мы сядем», «мы договоримся», «мы убедим», «мы выйдем на Ванваныча, Семенвасильича, Степанильича…». Я далеко не уверена, что мне нужны все эти перцы, но задор НатальИванны укрепил мой дух.
Чем невозможнее цель, чем авантюрнее затея, чем смелее, открытее и веселее я в этом признаюсь, тем легче благоразумные и скучные, казалось бы, люди соглашаются в нее ввязаться. Меня должно бы это удивлять. Но я принимаю как должное: с нуля так с нуля. Подумаешь, без денег! Сегодня нет - завтра будут. Главное, чтобы горизонты манили.
Я связываю это - странно - со своим полугодовым затворничеством и чтением, чтением, чтением – до упоения/бешенства - философов, философов, философов. За что их так мало?
Совершенно абстрактное и лишнее в нормальной жизни занятие. Но крайне необходимое, чтобы затеять новейшее строительство пирамиды Хеопса в десять рук. Да и легкость в мыслях рождается необыкновенная. Что есть наши затеи – даже грандиозные - по сравнению с голографическим восприятием космоса древними? Тень тени, гравинка из песка, невесомое перышко, пыль. Как не осилить пылинки?
Взрослые, скучные, усталые, унылые, бытом затюканные, трезвые до тошноты, как же истосковались, оказывается, по драйву, по азарту, по детскому категоричному императиву. И кто бы им запретил захотеть?
Начинаю заражать случайных, по сути, людей своей заразой.
Неожиданно они начинают пристраиваться, попадать в ногу и идти с нами вместе.
Сегодня подверстала взрослую и здравомыслящую мать семейства, осторожную, вялую и угрюмую с виду вгиковскую мышь. Оказалось, и не мышь вовсе: Наталья Ивановна (имя-отчество до боли идентичное), - просто освещение так легло.
С утра она настороженно прислушивалась к моему динамическому трепу по телефону с будущими коллегами и кидала на меня удивленные взгляды. Днем начала давать мне дельные советы, вспоминать имена, пароли, явки. К полднику включилась в поиски вариантов бесплатного офиса. А к вечеру заговорила в категориях «мы найдем», «мы сядем», «мы договоримся», «мы убедим», «мы выйдем на Ванваныча, Семенвасильича, Степанильича…». Я далеко не уверена, что мне нужны все эти перцы, но задор НатальИванны укрепил мой дух.
Чем невозможнее цель, чем авантюрнее затея, чем смелее, открытее и веселее я в этом признаюсь, тем легче благоразумные и скучные, казалось бы, люди соглашаются в нее ввязаться. Меня должно бы это удивлять. Но я принимаю как должное: с нуля так с нуля. Подумаешь, без денег! Сегодня нет - завтра будут. Главное, чтобы горизонты манили.
Я связываю это - странно - со своим полугодовым затворничеством и чтением, чтением, чтением – до упоения/бешенства - философов, философов, философов. За что их так мало?
Совершенно абстрактное и лишнее в нормальной жизни занятие. Но крайне необходимое, чтобы затеять новейшее строительство пирамиды Хеопса в десять рук. Да и легкость в мыслях рождается необыкновенная. Что есть наши затеи – даже грандиозные - по сравнению с голографическим восприятием космоса древними? Тень тени, гравинка из песка, невесомое перышко, пыль. Как не осилить пылинки?
Взрослые, скучные, усталые, унылые, бытом затюканные, трезвые до тошноты, как же истосковались, оказывается, по драйву, по азарту, по детскому категоричному императиву. И кто бы им запретил захотеть?
суббота, 26 июня 2010
ворошиловский стрелок
РЕПЕТИЦИЯ
Нашла недавно файл двухгодичной давности со съемок своего первого, считай, короткого метра.
На видео - мой первый кинооператор - Люба. На тот момент еще студентка ВГИКа, девушка с крепким нравом, нелегким характером, но искренне преданная своему делу.
Мы накрыли Любу за делом из окна машины, в которой отогревались после нескольких дублей измотавшей нас в тот день девятилетней «актрисы» Полины.
Из Любы, наверняка, сложится со временем очень сильный оператор, хотя в нашем к/м она много чего напортачила. Как и мои актеры, - под моим руководством, - собственно.
Я больше всех преуспела в ляпах и неточностях: в качестве режиссера и сценариста.
Словом, все мы друг на друге поучились с оттяжечкой: кто играть, кто снимать, а кто писать и режиссировать. И только звукорежиссерская группа, - как всегда! (парадокс, который на моей практике повторяется раз за разом), - была на высоте.
Было чертовски холодно, – апрель в Москве, - напряженно, нервно, и - все ж таки весело.
rutube.ru/tracks/3369627.html?v=f46afb109756173...
Нашла недавно файл двухгодичной давности со съемок своего первого, считай, короткого метра.
На видео - мой первый кинооператор - Люба. На тот момент еще студентка ВГИКа, девушка с крепким нравом, нелегким характером, но искренне преданная своему делу.
Мы накрыли Любу за делом из окна машины, в которой отогревались после нескольких дублей измотавшей нас в тот день девятилетней «актрисы» Полины.
Из Любы, наверняка, сложится со временем очень сильный оператор, хотя в нашем к/м она много чего напортачила. Как и мои актеры, - под моим руководством, - собственно.
Я больше всех преуспела в ляпах и неточностях: в качестве режиссера и сценариста.
Словом, все мы друг на друге поучились с оттяжечкой: кто играть, кто снимать, а кто писать и режиссировать. И только звукорежиссерская группа, - как всегда! (парадокс, который на моей практике повторяется раз за разом), - была на высоте.
Было чертовски холодно, – апрель в Москве, - напряженно, нервно, и - все ж таки весело.
rutube.ru/tracks/3369627.html?v=f46afb109756173...
ворошиловский стрелок
КИНО НА КОЛЕНКЕ
Процесс создания студенческого кино - при НУЛЕВОМ бюджете выглядит примерно так:
- режиссер, как правило, сам пишет себе сценарий. Потому что никто, кроме режиссера, не извернется в сценарии так, чтобы придумать всю историю на натуре (в ста метрах от общежития ВГИКа без декораций и павильонов), с минимальными расходами на транспортировку аппаратуры и съемочной группы;
- никто кроме режиссера не напишет историю с прицелом не брать «народных», а взять актеров-студентов или подходящих типажей из хороших людей, готовых «не за деньга, а за удовольствие»;
- затем режиссер сам становится себе продюсером, вторым режиссером, директором, администратором, транспортным цехом и нарезчиком бутербродов;
- если повезет, режиссер находит кого-нибудь заинтересованного с деньгами. Мне повезло: папа самой маленькой актрисы купил нам пленку. Всю!
- но она закончилась на четвертый съемочный день из запланированных семи;
- мой студент-оператор Люба заметила это прямо на площадке, как раз в самую дорогую смену (выкуплены рельсы, телега, свет и т.д.): Ой, кажется, у нас осталось полбанки пленки. - Как побанки?!!! Это шутка? - Нет, я немного засветила тут...
- режиссер, продолжая съемки, между дублями судорожно ищет по телефону похожую пленку и - что самое страшное - деньги на ее немедленное приобретение.
- мне снова повезло: в подмосковный санаторий - неожиданно приехал мой самый настоящий друг (могу ли я засветить инфу?)
- а на площадку, тем самым временем, приехал фотки пощелкать сокурсник Володька, - и понял, что на меня стремительно надвигаются кранты и коллапс;
- Володька – на такси - поехал в Подмосковье к другу за деньгами, а я нашла по телефону несколько подходящих банок пленки. И нам их - даже! - успели доставить до наступления коллапса;
- мы сняли ровно за семь смен, без остановок, правда, после проявки (в лучшем случае) обнаруживается, что целую смену/сцену – можно смело спустить в корзину.
- на монтаже режиссер окончательно понимает, что лучше бы он снимал на цифру: результат был бы тем же. Но исправить уже ничего невозможно. Режиссер плачет и монтирует, монтирует и плачет.
Потому что, кроме качества картинки, его НЕ устраивает ПРАКТИЧЕСКИ ВСЕ.
И так, надо признаться, случается практически у всех. И не только в первый раз... )))
Присматриваемся к месту съемок. ВДНХ. Церковная Горка перед храмом Тихвинской иконы Божьей Матери. Прямо по форватеру - между мной и Любой - мил человек прилег отдохнуть.
читать дальше
Процесс создания студенческого кино - при НУЛЕВОМ бюджете выглядит примерно так:
- режиссер, как правило, сам пишет себе сценарий. Потому что никто, кроме режиссера, не извернется в сценарии так, чтобы придумать всю историю на натуре (в ста метрах от общежития ВГИКа без декораций и павильонов), с минимальными расходами на транспортировку аппаратуры и съемочной группы;
- никто кроме режиссера не напишет историю с прицелом не брать «народных», а взять актеров-студентов или подходящих типажей из хороших людей, готовых «не за деньга, а за удовольствие»;
- затем режиссер сам становится себе продюсером, вторым режиссером, директором, администратором, транспортным цехом и нарезчиком бутербродов;
- если повезет, режиссер находит кого-нибудь заинтересованного с деньгами. Мне повезло: папа самой маленькой актрисы купил нам пленку. Всю!
- но она закончилась на четвертый съемочный день из запланированных семи;
- мой студент-оператор Люба заметила это прямо на площадке, как раз в самую дорогую смену (выкуплены рельсы, телега, свет и т.д.): Ой, кажется, у нас осталось полбанки пленки. - Как побанки?!!! Это шутка? - Нет, я немного засветила тут...
- режиссер, продолжая съемки, между дублями судорожно ищет по телефону похожую пленку и - что самое страшное - деньги на ее немедленное приобретение.
- мне снова повезло: в подмосковный санаторий - неожиданно приехал мой самый настоящий друг (могу ли я засветить инфу?)
- а на площадку, тем самым временем, приехал фотки пощелкать сокурсник Володька, - и понял, что на меня стремительно надвигаются кранты и коллапс;
- Володька – на такси - поехал в Подмосковье к другу за деньгами, а я нашла по телефону несколько подходящих банок пленки. И нам их - даже! - успели доставить до наступления коллапса;
- мы сняли ровно за семь смен, без остановок, правда, после проявки (в лучшем случае) обнаруживается, что целую смену/сцену – можно смело спустить в корзину.
- на монтаже режиссер окончательно понимает, что лучше бы он снимал на цифру: результат был бы тем же. Но исправить уже ничего невозможно. Режиссер плачет и монтирует, монтирует и плачет.
Потому что, кроме качества картинки, его НЕ устраивает ПРАКТИЧЕСКИ ВСЕ.
И так, надо признаться, случается практически у всех. И не только в первый раз... )))
Присматриваемся к месту съемок. ВДНХ. Церковная Горка перед храмом Тихвинской иконы Божьей Матери. Прямо по форватеру - между мной и Любой - мил человек прилег отдохнуть.
читать дальше
пятница, 25 июня 2010
ворошиловский стрелок
HELP ME!!!
Как здесь добавить видео, черт побери? Нашла файл двухгодичной давности со съемок. Не смогла с ним справиться. Требуется ооочень подробный инструктаж....
Как здесь добавить видео, черт побери? Нашла файл двухгодичной давности со съемок. Не смогла с ним справиться. Требуется ооочень подробный инструктаж....
среда, 16 июня 2010
ворошиловский стрелок
ТРУ-ЛЯ-ЛЯ
Вчера пили чай (одна конфета «мишка на Севере» на двоих: издержки полугодового «кандидатского минимума») с замечательной девочкой Аней.
Аня, она же Ханна, (обе бабушки - польки), хотя родом из Белоруссии и прописана у батьки Лукашенко.
Так вот, учится Ханна на 4-м курсе у Кирилла Разлогова, а до этого успела поучиться в Кракове в старейшем Ягеллонском Университете, который в 1494-м году окончил сам Николай Коперник. Словом, талантами Анюта обладает намного большими, чтобы заниматься единственно «приятным женским времяпрепровождением – киноведением».
Ханна рассказала мне, как несколько лет назад она подключилась к проекту «Кинопоезд / Cinetrain», и как несколько энтузиастов из ВГИКа, - по преимуществу режиссеров, была среди них и оператор, но не было продюсеров, заметьте, - с нуля раскручивали этот сложный международный проект, придумывали, организовывали, ссорились, мирились, искали деньги, бегали по кабинетам министерства, выбивали вагоны и т.д. и т.д. И как у них появились, наконец, первые спонсоры, – представители некой европейской конторы, – которые дали им некую сумму первоначальную и, собственно, суммой этой и ограничились.
Режиссеры же, как показала практика, вообще оказываются самыми деятельными, самыми подвижными, самыми предприимчивыми и самыми взмыленными, в итоге. За себя и за того парня. И ведь не от жизни хорошей они за все хватаются сами!
Кино у нас, а тем паче сериалы, нынче проходят по ведомству «продюсерского товара». Вот и наслаждается вся страна рашей, кармелитами, не родись красивой, сдохни уродиной и подобной клюквой в шоколаде. У меня нет ни одного друга, приятеля, знакомого или дальнего родственника, которому действительно нравился бы результат этих продюсерских вкусовых предпочтений.
Я действительно считаю, что наши пресловутые среднестатистические подростки, домохозяйки и пенсионерки здесь не сильно «при чем». Ума не приложу, откуда выползают эти рейтинги? КТО это смотрит? Вот что ВЫ смотрите, например?
Переубедить товарищей с широко расставленными карманами, что зрители не идиоты,
а рейтинги телеканалов, – мягко говоря, не показатель, и даже наши бабушки могут «прочухать» нечто более художественное – нет, немыслимо, это сальто-мортале.
И еще одна картинка.
Если студент ВГИКа, общаясь в контакте (скажем), через каждую реплику вывешивает на пикче себя РАЗНОГО: то он с оголенным торсом у окна на контровом, то он смотрит в объектив с наглым вызовом или с томным призывом (по погоде, видимо), то он в обнимку с бронзовым Тарковским (недавно перед институтом установили на порожках тройку «Шукшин-Тарковский-Шпаликов»), то он меняет тренд за трендом/зима, весна, лето, осень/уличный, клубный… То можно даже не смотреть в инфу: эта красота неземная непременно будущий продюсер. Без разницы мальчик это или девочка.
При этом оно не парится, - в отличие от операторов или режиссеров, или сценаристов, или киноведов, или звукорежиссеров, - какие там бывают экзамены, не обсуждает какой-нибудь технический или креативный прибамбас, не пытается кому-нибудь чего-нибудь нужного организовать в подготовительный период или хотя бы чем-то (по мелочи!) помочь на площадке. Нет.
Оно вне зоны всякого действия.
Такая же дива дивная у меня за стенкой. Но это уже в другой серии. )))
Впрочем, назад в «Кинопоезд».
Дальше уже народ энд Аня подтянули под это дело большой кинофорум во Владивостоке, куда и причухали на своем «Cinetrain» по Транссибирской магистрали. Причухали в составе 26-ти человек, и их бесплатно расселили, накормили, предоставили монтажки и естественно, когда, фильмы были собраны, показали на этом самом кинофоруме «Меридианы Тихого».
Команда была международная, в ней были и европейские молодые киношники, и русские. Снимали они Россию, что говорится, из «окна паровоза»… хотя, утрирую, конечно: были у них остановки в нескольких городах по пути следования поезда. Но истории придумывали чаще не заранее, а прямо по пути следования, черновой монтаж делали в вагонах. Словом, проект был сложный и поэтому классный. Он по-своему дублировал советскую практику кинохроникеров, точно так же снимавших с колес.
Так вот, когда вся эта махина сдвинулась с мертвой точки, то была замечена сначала прессой, а затем и в Каннах – и некоторые ребята из этого проекта были в Канны приглашены. И Аня и соратники были счастливы, а после организовали – уже сами, без «стартовых полуспонсоров» - Второй Кинопоезд, и когда все это завертелось, заработало уже более слаженно и по накатанной, то те самые европейские ребята, давшие весьма небольшую сумму по отношению к масштабу проекта, - опомнились. И решили запускать Третий Кинопоезд из Европы в Стамбул, - взяв, конечно же, раскрученную уже идею и оправдавший себя бренд «Cinetrain» в собственное пользование.
Я к чему все это? Пишу я концепцию и ищу имя большому кино-медиа-проекту. Стартую, естественно, с 0 рублей 0 копеек. Но договорилась, что «прилеплюсь» пока к одной конторе каскадерской, у которой и адрес юридический, и счет и прочее необходимое.
Ася-юрист меня категорически отговаривает.
Отговаривает меня и Аня, с которой мы начинаем работать.
Но мы снимали сериал с этими ребятами, мы отлично поладили, надеюсь, их «джентельменское» чего-то да стоит.
И все же, - черт, черт, черт, - никак не могу решить, что правильно: ждать, пока найдется/заработается стартовый капитал, чтоб все сделать на «свои» деньги или проходить потом непредсказуемую (по мнению Аси и Ани) процедуру перерегистрации.
Вот же, киноляп-ляп-ляп… Ооооооо!!!!
Вчера пили чай (одна конфета «мишка на Севере» на двоих: издержки полугодового «кандидатского минимума») с замечательной девочкой Аней.
Аня, она же Ханна, (обе бабушки - польки), хотя родом из Белоруссии и прописана у батьки Лукашенко.
Так вот, учится Ханна на 4-м курсе у Кирилла Разлогова, а до этого успела поучиться в Кракове в старейшем Ягеллонском Университете, который в 1494-м году окончил сам Николай Коперник. Словом, талантами Анюта обладает намного большими, чтобы заниматься единственно «приятным женским времяпрепровождением – киноведением».
Ханна рассказала мне, как несколько лет назад она подключилась к проекту «Кинопоезд / Cinetrain», и как несколько энтузиастов из ВГИКа, - по преимуществу режиссеров, была среди них и оператор, но не было продюсеров, заметьте, - с нуля раскручивали этот сложный международный проект, придумывали, организовывали, ссорились, мирились, искали деньги, бегали по кабинетам министерства, выбивали вагоны и т.д. и т.д. И как у них появились, наконец, первые спонсоры, – представители некой европейской конторы, – которые дали им некую сумму первоначальную и, собственно, суммой этой и ограничились.
Режиссеры же, как показала практика, вообще оказываются самыми деятельными, самыми подвижными, самыми предприимчивыми и самыми взмыленными, в итоге. За себя и за того парня. И ведь не от жизни хорошей они за все хватаются сами!
Кино у нас, а тем паче сериалы, нынче проходят по ведомству «продюсерского товара». Вот и наслаждается вся страна рашей, кармелитами, не родись красивой, сдохни уродиной и подобной клюквой в шоколаде. У меня нет ни одного друга, приятеля, знакомого или дальнего родственника, которому действительно нравился бы результат этих продюсерских вкусовых предпочтений.
Я действительно считаю, что наши пресловутые среднестатистические подростки, домохозяйки и пенсионерки здесь не сильно «при чем». Ума не приложу, откуда выползают эти рейтинги? КТО это смотрит? Вот что ВЫ смотрите, например?
Переубедить товарищей с широко расставленными карманами, что зрители не идиоты,
а рейтинги телеканалов, – мягко говоря, не показатель, и даже наши бабушки могут «прочухать» нечто более художественное – нет, немыслимо, это сальто-мортале.
И еще одна картинка.
Если студент ВГИКа, общаясь в контакте (скажем), через каждую реплику вывешивает на пикче себя РАЗНОГО: то он с оголенным торсом у окна на контровом, то он смотрит в объектив с наглым вызовом или с томным призывом (по погоде, видимо), то он в обнимку с бронзовым Тарковским (недавно перед институтом установили на порожках тройку «Шукшин-Тарковский-Шпаликов»), то он меняет тренд за трендом/зима, весна, лето, осень/уличный, клубный… То можно даже не смотреть в инфу: эта красота неземная непременно будущий продюсер. Без разницы мальчик это или девочка.
При этом оно не парится, - в отличие от операторов или режиссеров, или сценаристов, или киноведов, или звукорежиссеров, - какие там бывают экзамены, не обсуждает какой-нибудь технический или креативный прибамбас, не пытается кому-нибудь чего-нибудь нужного организовать в подготовительный период или хотя бы чем-то (по мелочи!) помочь на площадке. Нет.
Оно вне зоны всякого действия.
Такая же дива дивная у меня за стенкой. Но это уже в другой серии. )))
Впрочем, назад в «Кинопоезд».
Дальше уже народ энд Аня подтянули под это дело большой кинофорум во Владивостоке, куда и причухали на своем «Cinetrain» по Транссибирской магистрали. Причухали в составе 26-ти человек, и их бесплатно расселили, накормили, предоставили монтажки и естественно, когда, фильмы были собраны, показали на этом самом кинофоруме «Меридианы Тихого».
Команда была международная, в ней были и европейские молодые киношники, и русские. Снимали они Россию, что говорится, из «окна паровоза»… хотя, утрирую, конечно: были у них остановки в нескольких городах по пути следования поезда. Но истории придумывали чаще не заранее, а прямо по пути следования, черновой монтаж делали в вагонах. Словом, проект был сложный и поэтому классный. Он по-своему дублировал советскую практику кинохроникеров, точно так же снимавших с колес.
Так вот, когда вся эта махина сдвинулась с мертвой точки, то была замечена сначала прессой, а затем и в Каннах – и некоторые ребята из этого проекта были в Канны приглашены. И Аня и соратники были счастливы, а после организовали – уже сами, без «стартовых полуспонсоров» - Второй Кинопоезд, и когда все это завертелось, заработало уже более слаженно и по накатанной, то те самые европейские ребята, давшие весьма небольшую сумму по отношению к масштабу проекта, - опомнились. И решили запускать Третий Кинопоезд из Европы в Стамбул, - взяв, конечно же, раскрученную уже идею и оправдавший себя бренд «Cinetrain» в собственное пользование.
Я к чему все это? Пишу я концепцию и ищу имя большому кино-медиа-проекту. Стартую, естественно, с 0 рублей 0 копеек. Но договорилась, что «прилеплюсь» пока к одной конторе каскадерской, у которой и адрес юридический, и счет и прочее необходимое.
Ася-юрист меня категорически отговаривает.
Отговаривает меня и Аня, с которой мы начинаем работать.
Но мы снимали сериал с этими ребятами, мы отлично поладили, надеюсь, их «джентельменское» чего-то да стоит.
И все же, - черт, черт, черт, - никак не могу решить, что правильно: ждать, пока найдется/заработается стартовый капитал, чтоб все сделать на «свои» деньги или проходить потом непредсказуемую (по мнению Аси и Ани) процедуру перерегистрации.
Вот же, киноляп-ляп-ляп… Ооооооо!!!!
воскресенье, 13 июня 2010
ворошиловский стрелок
Разучилась вести дневник. Приучаюсь. Отзываюсь!
На неделе приятельница-оператор Сюзи позвала меня в гости к какой-то Саше А.
По предварительной ориентировке: состоятельная дама, которая хочет по осени то ли маленький кинопродакшн, то ли большой заводской склад (аренда млн. рублей в месяц) под музыкантов, режиссеров, актеров и прочих из этого рода, кто, видимо, не даст ей скучать.
Я же десять дней назад сдала последний кандидатский по направлению к диссертации.
Но, главное, вынырнула из полугодового заплыва в философию, в эстетику, в киноведение, словом из всего, что мешает просто брать и снимать кино.
Вынырнула – с целью действовать: регистрировать фирму, искать соратников и начальный капитал на запуск масштабного, необычного, интересного, сложного, перспективного, в меру сумасшедшего проекта. Словом, вынырнула.
В Столешниковом переулке, куда меня пригласили, под белым шелковым шатром резвился чей-то корпоратив, поголовно в сером пиджачном.
Квартира была наверху.
Из окна высунулся знакомый мне юный художник с углем в руках.
- Тебе ключи бросить?
- Какие ключи, Сань? Код скажи!
- Ааа! Сейчас.
Но в гавайском цветочном сарафане, средних лет, слегка сутулая, с распущенными по пояс рыжими волосами, за мною спустилась сама хозяйка Саша. Она улыбалась приветливо и радостно, но в голове моей мелькнуло что-то тоскливое о Толкиене, об эльфах, гномах и троллях.
- Лифта нет. Мы здесь взлетаем как птицы, - Саша взмахнула легко руками, указывая путь.
Квартира из семи, что ли, комнат, метров 300, уже лет десять в состоянии ремонта. Стены местами в побелке, местами отскоблены до кирпичей. Потолок оголен: в балках, перекладинах, утеплителе. Окна – арки, на которые наброшены черные, по-театральному непроницаемые тряпки. Стол из строительных досок. Камин.
Театральная студия в моем родном Невинномысске, в Доме пионеров, в начале девяностых, - выглядела точь-в-точь.
Сюзи еще не было, она была на съемках с новым фотоаппаратом.
Санька, художник, рисовал на полу «пятном». Обводил тень необычайно обаятельной литовки Нелли. Крепкая, породистая, белозубая и очевидно, что умница. Режиссер и сценограф, проездом из Вильнюса в Лондон через Москву. Рисунок на полу подписали Нелли д’ Иванчик.
Меня тоже декоративно усадили на стул. Велели изобразить оживленную беседу с тенью Нелли. Изобразила. Посмеялись. Меня тоже обвели. Саша волшебно и радостно засуетилась: «нет бухла, надо идти за бухлом».
- Саша, не надо, нам и так весело.
- Нет, нет, вы тут нарезайте, а мы за бухлом.
Саша с Саней ушли. За окном цокали по мостовой лошадиные копыта. Дождь пошел.
В воздухе повеяло Москвой Гиляровского.
Мы с Нелли нарезали хлеб, помидоры, огурцы, груши. Съели половину пирога. Поиграли в «гостиной» в бадминтон. Ужаснулись, что детские навыки уходят бесследно. Добили до четырех. Решили пройтись по квартире. В одном из закутков, где баррикадами мостились мешки с цементом и огромная железная дура (то ли мини-электростанция, то ли недокомплектованная гильотина) подпирала потолок, - я увидела кресло.
Неудобное, кургузое, запавшее на одну ножку, вывернутое наружу всеми своими пружинами и нутряною ватой.
- Это кровать Саши, - хохотнула Нелли.
- Как кровать? Ты шутишь?
- Мне сказали, она в нем спит, когда в доме гости.
Нелли знает Сашу два дня. Сюзи - три недели. Саша с легкостью купила ей для съемок курсовой работы фотоаппарат Марк-2 со всеми комплектующими. Они вместе весь день толкались на Горбушке и, - как нежным голосом после поведала Саша, - «пристально глядели в глаза торгашам», чтоб сбить цену со 100 тысяч до 87-ми.
Род занятий Саши не ясен, доход не прозрачен. Она нигде не работает, это точно.
Сюзи говорит, все дело в муже. Но кто он, Бог весть. Вторая квартира Саши, таких же размеров, тоже много лет на ремонте. Она на Чистых прудах.
Если встретить Сашу на улице или в метро, решишь: чудачка, перезрелый эльф,
не слишком ухоженный эльф, не слишком опрятный, с трудом сводящий концы с концами...
Но Москва – Византия, об этом стоит ли говорить?
Здесь бедность и богатство упакованы столь пестро, причудливо и непредсказуемо, что физиогномика куда как не точна и часто беспомощна в своих выводах.
Мы не выбрались из Столешникова ни в час ночи, ни в два, ни в три.
Конечно, я не стала говорить Саше ни о каких своих планах, ни о каком своем мега-проекте. Казалось это неуместным и даже нелепым.
Мы собирались поймать машину до ВДНХ, но после креветок на шампурах и виски так и отрубились всем гостевым составом, оккупировав узкий и неудобный диван в гостиной.
Мне удалось лечь, свернувшись пополам, Санька примостился на моих ногах. Сюзи пристроила стул к дивану с другой стороны. Нелли заснула на улучшенном подобии раскладушки.
Последнее, что я слышала перед сном, была фраза Саши: «вот так всегда». Видимо, она направлялась в свое кресло.
Я проснулась в шесть утра. У меня болела спина, затекли ноги, я ощущала себя измятым фантиком. Благо, с собою были темные очки, которые спрятали частично мою неумытость и размазанные глаза.
Санька сказал, что Саша ушла раньше всех, в половине шестого. Оставила всем нам по паре синих носков с голубыми сердечками. В подарок.
На неделе приятельница-оператор Сюзи позвала меня в гости к какой-то Саше А.
По предварительной ориентировке: состоятельная дама, которая хочет по осени то ли маленький кинопродакшн, то ли большой заводской склад (аренда млн. рублей в месяц) под музыкантов, режиссеров, актеров и прочих из этого рода, кто, видимо, не даст ей скучать.
Я же десять дней назад сдала последний кандидатский по направлению к диссертации.
Но, главное, вынырнула из полугодового заплыва в философию, в эстетику, в киноведение, словом из всего, что мешает просто брать и снимать кино.
Вынырнула – с целью действовать: регистрировать фирму, искать соратников и начальный капитал на запуск масштабного, необычного, интересного, сложного, перспективного, в меру сумасшедшего проекта. Словом, вынырнула.
В Столешниковом переулке, куда меня пригласили, под белым шелковым шатром резвился чей-то корпоратив, поголовно в сером пиджачном.
Квартира была наверху.
Из окна высунулся знакомый мне юный художник с углем в руках.
- Тебе ключи бросить?
- Какие ключи, Сань? Код скажи!
- Ааа! Сейчас.
Но в гавайском цветочном сарафане, средних лет, слегка сутулая, с распущенными по пояс рыжими волосами, за мною спустилась сама хозяйка Саша. Она улыбалась приветливо и радостно, но в голове моей мелькнуло что-то тоскливое о Толкиене, об эльфах, гномах и троллях.
- Лифта нет. Мы здесь взлетаем как птицы, - Саша взмахнула легко руками, указывая путь.
Квартира из семи, что ли, комнат, метров 300, уже лет десять в состоянии ремонта. Стены местами в побелке, местами отскоблены до кирпичей. Потолок оголен: в балках, перекладинах, утеплителе. Окна – арки, на которые наброшены черные, по-театральному непроницаемые тряпки. Стол из строительных досок. Камин.
Театральная студия в моем родном Невинномысске, в Доме пионеров, в начале девяностых, - выглядела точь-в-точь.
Сюзи еще не было, она была на съемках с новым фотоаппаратом.
Санька, художник, рисовал на полу «пятном». Обводил тень необычайно обаятельной литовки Нелли. Крепкая, породистая, белозубая и очевидно, что умница. Режиссер и сценограф, проездом из Вильнюса в Лондон через Москву. Рисунок на полу подписали Нелли д’ Иванчик.
Меня тоже декоративно усадили на стул. Велели изобразить оживленную беседу с тенью Нелли. Изобразила. Посмеялись. Меня тоже обвели. Саша волшебно и радостно засуетилась: «нет бухла, надо идти за бухлом».
- Саша, не надо, нам и так весело.
- Нет, нет, вы тут нарезайте, а мы за бухлом.
Саша с Саней ушли. За окном цокали по мостовой лошадиные копыта. Дождь пошел.
В воздухе повеяло Москвой Гиляровского.
Мы с Нелли нарезали хлеб, помидоры, огурцы, груши. Съели половину пирога. Поиграли в «гостиной» в бадминтон. Ужаснулись, что детские навыки уходят бесследно. Добили до четырех. Решили пройтись по квартире. В одном из закутков, где баррикадами мостились мешки с цементом и огромная железная дура (то ли мини-электростанция, то ли недокомплектованная гильотина) подпирала потолок, - я увидела кресло.
Неудобное, кургузое, запавшее на одну ножку, вывернутое наружу всеми своими пружинами и нутряною ватой.
- Это кровать Саши, - хохотнула Нелли.
- Как кровать? Ты шутишь?
- Мне сказали, она в нем спит, когда в доме гости.
Нелли знает Сашу два дня. Сюзи - три недели. Саша с легкостью купила ей для съемок курсовой работы фотоаппарат Марк-2 со всеми комплектующими. Они вместе весь день толкались на Горбушке и, - как нежным голосом после поведала Саша, - «пристально глядели в глаза торгашам», чтоб сбить цену со 100 тысяч до 87-ми.
Род занятий Саши не ясен, доход не прозрачен. Она нигде не работает, это точно.
Сюзи говорит, все дело в муже. Но кто он, Бог весть. Вторая квартира Саши, таких же размеров, тоже много лет на ремонте. Она на Чистых прудах.
Если встретить Сашу на улице или в метро, решишь: чудачка, перезрелый эльф,
не слишком ухоженный эльф, не слишком опрятный, с трудом сводящий концы с концами...
Но Москва – Византия, об этом стоит ли говорить?
Здесь бедность и богатство упакованы столь пестро, причудливо и непредсказуемо, что физиогномика куда как не точна и часто беспомощна в своих выводах.
Мы не выбрались из Столешникова ни в час ночи, ни в два, ни в три.
Конечно, я не стала говорить Саше ни о каких своих планах, ни о каком своем мега-проекте. Казалось это неуместным и даже нелепым.
Мы собирались поймать машину до ВДНХ, но после креветок на шампурах и виски так и отрубились всем гостевым составом, оккупировав узкий и неудобный диван в гостиной.
Мне удалось лечь, свернувшись пополам, Санька примостился на моих ногах. Сюзи пристроила стул к дивану с другой стороны. Нелли заснула на улучшенном подобии раскладушки.
Последнее, что я слышала перед сном, была фраза Саши: «вот так всегда». Видимо, она направлялась в свое кресло.
Я проснулась в шесть утра. У меня болела спина, затекли ноги, я ощущала себя измятым фантиком. Благо, с собою были темные очки, которые спрятали частично мою неумытость и размазанные глаза.
Санька сказал, что Саша ушла раньше всех, в половине шестого. Оставила всем нам по паре синих носков с голубыми сердечками. В подарок.
пятница, 21 мая 2004
ворошиловский стрелок
Всем пока! Беру тайм-аут.